Тридцать первое июня - Страница 9

- Будь покойны, Сэма я беру на себя.

- Тогда мы отправляемся.

Он положил руку карлику на плечо. Неведомо откуда налетел ветер и просвистал сквозь внезапно вспыхнувший свет. Чародей и карлик исчезли.

Прежде чем обдумать вопрос, в каком наряде ей встречать Сэма, Нинет позволила себе коротенькую передышку и горячо поздравила саму себя с успехом. Она почувствовала, что сейчас изречет чеканный афоризм.

- Заговор, - с наслаждением сказала она, - поднимает голову.

Глава четвертая. В "Вороном коне"

"Вороной конь" на Пикок-плейс - крохотный оазис в пустыне из кирпича и штукатурки, что простирается между станцией метро "Саут-Кенсингтон" и Фулхэм-роуд. В то утро в тихом маленьком баре "Вороной конь", закрытом для непосвященных, было особенно мирно и тихо - здесь не было ни души, кроме толстого пожилого посетителя и тощей пожилой буфетчицы. Их беседа над пинтой смеси легкого пива с горьким, стоявшей перед посетителем, была довольно обычной в этих стенах, но отнюдь не являла собой образец природной смекалки, народной философии и меткой критики существующих порядков, которыми искони славится английская пивная.

- Нет, - говорила тощая буфетчица с полнейшим безразличием, - он заходил во вторник - мистер Сандерсон, значит.

Толстяк обдумал это сообщение.

- Гм. А мне сказал - в среду.

- Может, и в среду, - поразмыслив, согласилась буфетчица. - А все-таки, сдается мне, во вторник.

Толстяк был тоже человек учтивый.

- Может, он обчелся, когда сказал "в среду"?

- Что правда, то правда, - отозвалась буфетчица. Последовало долгое молчание. Где-то тикали часы. Луч солнца заблудился между бутылками с ликером над головой 6уфетчицы. Но разве я не могла ошибиться, когда сказала "во вторник"?

- Что правда, то правда, - сказал толстяк. Он прислушался к жужжанию огромной синей мухи, словно у той могло быть особое суждение касательно действий мистера Сандерсона. Как ни верти - все равно: либо вторник, либо же среда.

- Что правда, то правда, - сказала женщина.

В бар влетел Сэм Пенти.

- Доброе утро! Доброе утро!

- Утро доброе, - равнодушным голосом сказала женщина за стойкой. - Погодка-то опять разгулялась,

- Да, да, разгулялась. Будьте добры, двойной джин и стакан горького. - Буфетчица отвернулась от стойки, чтобы налить пиво и джин, а Сэм поглядел на толстяка, который уставился в свою кружку с таким вниманием, словно рассчитывал обнаружить на дне мистера Сандерсона. - Да что там, второго такого тридцать первого июня и не припомню. А вы?

- И я тоже, - сказал толстяк. Но вдруг забеспокоился, извлек из кармана записную книжку, насупившись, принялся ее изучать и наконец бросил подозрительный взгляд на Сэма, который в этот миг получил свой заказ и расплачивался.

- Спасибо, - сказал Сэм буфетчице. - Ну, а как у вас... вообще?

- Да все тихо-спокойно, - отвечала она. - А только, сдается мне, мистер Сандерсон заходил к нам во вторник.

-А я и не спорю, - с величайшей горячностью заверил ее толстяк. - Но мне он сказал - в среду.

- Что правда, то правда, - согласилась женщина. И, немного подумав, добавила: - Но ведь он мог перепутать, как вы думаете?

- Мог. - Толстяк допил свою смесь. - А только и вы могли ошибиться, когда сказали, что был, дескать, во вторник, нет, что ли?

- Что правда, то правда. Может, оно и по-вашему - в среду.

- Ежели только не во вторник, - мрачно подытожил толстяк. - Ну, мне пора. Адью.

- Пока до свиданьица!

- Всего лучшего, - весело сказал Сэм вслед толстяку. Он проглотил джин и пригубил пиво.

- Тихо-спокойно всю неделю, - уныло протянула буфетчица.

- А когда же все-таки приходил мистер Сандерсон?

- Вы думаете, во вторник?

- Угу...

- Или, может, в среду, - прибавила женщина задумчиво.

- Угу, угу...

- А вы его знаете, мистера Сандерсона?

- Нет.

- И я тоже, знаю только, что он букмекер, - сердито бросила буфетчица. - Сроду его не видела, да и видеть не желаю. Вы, кажется, хотели что-то сказать?

В этот миг какой-то человек ворвался в бар так стремительно, будто вскочил в вагон отходящего поезда.

- Здрасьте, здрасьте! - крикнул он. - Два двойных шотландских, детка... А ну, живо!

Это был высокий и грузный мужчина в слишком ярком и слишком тесном для него костюме. Красное, заросшее щетиной лицо напоминало переспелую ягоду крыжовника. Пока буфетчица отмеряла ему виски, он повернулся к Сэму. - А вам что заказать, сэр?

У него был голос и повадки человека, который в любое время дня и ночи не то чтобы совсем пьян, но и не совсем трезв.

- Спасибо, пока ничего. У меня - вот. - Сэм показал на свой стакан.

- Ну, тогда действуйте сами, старик, не стесняйтесь. Когда-нибудь занимались плоскодонками?

Сэм сказал, что не занимался.

- И не ввязывайтесь. Это черт знает что. Теперь вот с конца апреля все накачиваюсь... все больше в "Корнуолле". Ну и заведение, чтоб ему провалиться! Вы обо мне слыхали? Капитан Планкет.

- Кажется, нет, - сказал Сэм.

- Бросьте, старик! Помните то кино, насчет рыбы, которая лазает по деревьям? Кто к нему говорит вступление? Пэт Планкет - старый шкипер. Так это я и есть! Спросите где хотите, кого хотите - вам все скажут: "Как же, как же, шкипер Планкет миляга старик". - Он швырнул на стойку десять шиллингов. Спасибо, детка. Сдачу оставь себе. - И единым духом опорожнил рюмку.

Сэм поглядел на него.

-Да кто же эти "все"? Кто именно скажет: "Шкипер Планкет - миляга старик"?

Планкет торжествующе повернулся к буфетчице.

- Вот вам, пожалуйста! Что я говорил? Конечно, он меня знает. Меня всякий знает. Какое сегодня число?

- Тридцать первое июня, - без колебаний ответил Сэм.